- И как ты, говоришь, тебя зовут? - переспрашивал дед.

     - Халим Абдалла Отто Фон Бисмарк Мария Фатима Ибн Рашид! - гордо повторял студент.

     - Вот такой вопросик, к примерцу! А Отто Григ случайно с вами не бежит?

     - Не, Григ не бежит. Отто Юльевич Шмидт есть в лесу. А на третьем курсе у нас даже Гагарин учился.

     - Мне бы вот лучше Грига поймать! Взыскание бы с меня сняли, понимаешь, Бисмарк ты африканский!

* * *

     К пасеке подъехал пограничный “УАЗик”. Прапорщик Перетятько и солдат с радиостанцией вышли из машины. Из окон сторожки доносилась задушевная старинная песня “Катюша”. Дед с негром на два голоса проникновенно вы­водили про “бойца на дальнем пограничье”.

     - Игнатич! Ты чего это распелся? Ты же, можно сказать, с чужой государственной собственностью поешь!

     - Понимаю, Кузьмич, понимаю! - дед встал из-за стола и вынул из шкафчика блестящие наручники. - Он нам не идейный враг. Он меня товарищем называет. Вот решил пе­ред его употреблением в сыром виде чайком попоить! У них там мёду, Кузьмич, не бывает. У них даже без соли едят! И очень даже правильно делают. Суставы болеть не будут. Не откладывается, понимаешь!

                                            * * *

     А вскоре на заставу прибыл внук Вовка. Лейтенант Зот­кин.

     - Командуй, лейтенант! - сказал начальник заставы на прощание, протягивая Зоткину увесистую связку ключей от пограничного хо­зяй­ства. - Сам знаешь, что такое два года дома не быть! Сейчас у нас в Средней Азии тепло! Арбузы, дыни и всякая зелень-мелень! А тут? Никак не привыкну. Климат, понимаешь, такой мерзко-континен­тальный! Нет, капитан Туретаев Сочи не хочет. Капитан Туретаев песок хочет!

Началась настоящая пограничная служба. Вскоре при­шла телеграмма, из которой стало ясно, что капитан Туре­таев оказался дальним родственником личного повара та­мошнего президента и остался у себя на родине руководить всеми пограничными войсками. А на должность начальника заставы без всяких вызовов и проволочек назначался лейте­нант Зоткин.

     - Смотри, Зоткин! Не подведи! - басил по телефону на­чальник пограничного отряда. - Династия на границе - это, конечно, вещь такая! Сделал - хорошо! Не сделал - три шкуры сдерем!

     - Есть, три шкуры! - радостно отвечал Зоткин-младший.

* * *

     Дома по такому  случаю был накрыт стол.

     Дед вызвался произносить тост.

     - Да, дела! - поднял дед стакан с медовухой. - Хочь ты мне и внук, но я вам всем скажу. У нас такого ране не было. Помнитца, когда я Грига брал, так у меня заместитель в ка­питанах ходил! А тут салагу на заставу сажают! Времена!  Ну да ладно, коли так. Служи Вовка, как следывает!

     Дед поднял палец вверх.

     - От помощи ветеранов не отказывайся! Мы еще многое чего могём! Тут вот, давеча, я косячок негров в погранзоне прихватил... 

     Кто-то захихикал в кулак.

     - Да-да, хоть и черненькие, но какие  никакие наруши­те-ли! - Игнатич жестом привлек внимание всех присутст­вующих к новой медали, висевшей у него на груди. - Опыт, понимаешь, Вовка, он и в Африке опыт! Да и тебе бы не мешало каку медаль для сурьезу, али звание досрочно!

* * *

     Дед Игнатич спал на том самом месте, где до училища спал Вовка. Только вместо деревянного автомата на гвозде висело ружье, перемотанное синей изолентой. И плакатик “Помни! Противник подслушивает!” висел там же.

     Вовка заглянул в комнату к деду.

     - Та-ак! Пор-рядок! - сказал Вовка и закрыл за собой дверь.

     Один глаз старика слегка  приоткрылся и зафиксировал обстановку.

     Вдруг Вовка обнаружил на вешалке в прихожей какой-то странный сверток.

     Раскрыв его, он увидел старую записную книжку в колен­коровом переплете с надписью: “Красноармейцу П.И. Зот­кину от комиссара погранполка  войск НКВД И.И. Гильдеб­рандта. Туркестан”. Внутри была приклеена маленькая фо­тография молодого Петра Зоткина и затертая газетная вы­резка, в заголовке которой можно было прочесть: “Отто Григ - агент мировой контрреволюции!”.

     - Так, так! Интересно! - и Вовка принялся увлеченно чи­тать дедушкин дневник.

                                             * * *    

     Рано утром лейтенант Зоткин пришел на заставу. Дежур­ный доложил своему начальнику об обстановке на участке границы.

     - А где прапорщик Перетятько? - спросил Зоткин.

     - На завтраке, товарищ лейтенант!

     Лейтенант зашел в столовую. Десятка два солдат завтра­кали после службы.

     - Ну и как вас кормят, товарищи пограничники? - поин­тересовался начальник.

     За всех ответил высоченный и худющий солдат.

     - Наш прапорщик Перетятько говорит, что хорошо!

     - Р-Рабинович! Это при живом-то мне! Да я ж только вчера свинью зарезал! Товарищ лейтенант! Гляньте, в два горла кормлю, а толку никакого. А он еще вареному коню в зубы заглядывать пытается! А если у него экстерьер такой?

     - Да я пошутил, товарищ прапорщик! - Рабинович улыб­нулся довольный. - И при чем тут ваша личная свинья, если моя дорогая тетя Сара всю жизнь мне готовила только ку­рочек? Ах!

     Начальник заставы принял решение:

     - Рабиновича определить помощником к повару! Пусть отъедается. Сфотографировать его сейчас и потом, перед дембелем.  Чтобы нам, товарищ старшина, перед его тетей Сарой не стыдно было!

     - Застава, строиться! - раздалось по громкоговорящей связи.

     Застава стояла на плацу. Лейтенант Зоткин объяснял тему, цель и учебные вопросы предстоящего занятия.

     - Товарищ лейтенант, разрешите обратиться? - дежурный по заставе строевым шагом подошел к руководителю заня­тий. - Там председатель колхоза вас спрашивает. Говорит, что дело срочное!

* * *

     У калитки стояла лошадь, запряженная в председатель­скую пролетку. На ней очень важной птицей восседал сам председатель, старый ненец, осевший здесь с незапамятных времен. На нем были зеленая фетровая шляпа, белый “сталинский” китель и синие галифе из офицерского сукна. На ногах красовались хромовые сапоги с галошами. На груди висели старые правительственные награды за высо­кие показатели и знак “Отличник погранвойск” первой сте­пени.

     - Здрастуй, начальника! Однако, как Магомед-гора ре­шил, если не идешь, то я сам подъехал немного в гости!

     - А, здравия желаю, Федор Иванович! Да, извиняюсь, давненько мы с вами не встречались! У меня к вам тоже во­просы есть, чтобы ДНД лучше работало!

     - Какой ДНД? Зачем ДНД? - председатель взмахнул ру­ками. - Тут, однако, другой вопрос поднимать надо!

     - А зачем столько медалей с утра?

     - Вопрос, начальника, шибко важный! Вот, свататься приехал, однако! Сещас все по-другому! Ты зачем холостяк живешь? Невест рази мало колхозе? Возьми любую, одна­ко! А моя дочь, смотри, рази не красавица? - Федор Ивано­вич протянул Зоткину фотографию широкоскулой косогла­зой девушки. - Бери в жены мою дочь, начальника! Лицо большое, круглое, целовать много места, однако!

                                             * * *

     На следующий день после визита председателя колхоза лейтенант Зоткин направился на животноводческую ферму. При подъезде к ферме лейтенант заметил какое-то непонят­ное сооружение из арматуры и ткани. Когда заставская  машина остановилась и пыль осела, лейтенант вышел из кабины. Рядом стоял привязанный к старой сенокосилке новенький мотодельтоплан.

     - Эт-то чей прибор? - гневно спросил начальник заставы.

     - Эт-то мой прибор! - из-за коровы, медленно жующей сено, вышла плотная, розовощекая красавица с русой косой и встала у летательного аппарата. - Сама из мопеда сделала. На истребитель немного не хватило!

     - Немедленно зарегистрировать в милиции и на слом! - приказал лейтенант Зоткин. - В пограничной зоне легкую авиацию использовать запрещаю!

     - А кто меня на вечернюю дойку возить будет? Уж не вы ли, товарищ старший лейтенант? - красавица окинула офи­цера взглядом.     

     - Я еще лейтенант! И чтобы в последний раз. Иначе бу­дем привлекать!

     - Вот когда старшим лейтенантом станете, тогда и пого­ворим! Девочки, за работу! - крикнула бригадирша.

     Девчата с хохотом разбежались по ферме. Розовощекая  “авиатрисса”, похлопав по крылу свой “небесный тихоход” и нагло зыркнув напоследок огромными васильковыми гла­зищами, удалилась, негромко напевая:

     - Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят по­танцевать с тобо-ой...

     Лейтенант позеленел от злости,

     - Мария, вернитесь! - рявкнул он на всю ферму, но к его команде никто не прислушался.

     - Вот девка какой пошел! Никого не слушает, однако. Из лисапе­та самолетку сама делает, туда-сюда летает, как шай­тан! - председатель колхоза горестно всплеснул руками. - А моя дочка век такого не позволит. Дома всё сидит, умница, шкура куклы делает!

     - Хорошо, Федор Иванович! - сказал начальник, садясь в машину. - Ладно, потом поговорим. Я на заставу!

* * *

     Вечером Вовка снова засел за дедовский дневник. Перед глазами поплыли кадры старого фильма.

     Дед подробно вел записи, особенно касающиеся событий тех лет.  Не верилось, что этим строкам около полувека. Здесь были и редкие наблюдения, такие как цвет глаз шпиона, вредные привычки (тяга к дорогим сигарам), лю­бимые напитки (виски) и прочая, и прочая.

     Были строки и совсем свежие:

     - О.Г. с 1978 года проживает на пенсии в одной из Скан­динавских стран. Надо бы на экскурсию. Може, там и встречу.

     - Задержал негра. Отто, но только Бисмарк. Жаль!

                                             * * * 

     Как-то раз, проверяя участок границы по тыловой дозор­ной тропе, лейтенант Зоткин прямиком вышел на дедов­с-кую пасеку. Очень устав, он предвкушал кружечку горячего чая со сладким мёдом, от одного запаха которого начинала кружится голова.

     Вовкин дед, увидев пограничный наряд, вскинул ружье на плечо и направился на доклад к пограничному началь­нику по всей форме.

     - Хорошо, дед, вольно! Доложите обстановку потом, за чайной церемонией!

     - Эт можно, я мигом!

     Вдруг, совсем рядом, раздался шум авиационного моторчика. Лейтенант поднял руку, защищаясь от солнца в по­иске летательного аппарата.

     - Кто, куда и зачем? - глянул он на младшего наряда.

     Сержант, оглаживая собаку, несколько смутился.

     - Это доярка с фермы. С красивой косой такая!

     На шум мотодельтоплана из сторожки выскочил дед.

     - Да Манька это, Афанасия-тракториста дочка! Ох, бедо­вая! Гляди, чего вытворяет! На вечернюю дойку пошла! Как на шабаш какой!

     - Нет! Я её предупреждал! Нельзя ей на этой “метле” в погранзоне летать! - лейтенант треснул кулаком по березе. - Ну-ка, дед, дай ружьё! Сейчас собью как злостного наруши­теля!

     - Да ты что, внучек! Ведь это баба живая летит! А ну как попадешь куда?

     Лейтенант схватился за ствол дробовика.

     - Не дам! - орал дед. - Она тебе не Руст! На Красной площади не сядет! Уж лучше ей крапивы в одно место!

     - Дай, говорю, попуститель!

     Недолгие пререкания и перетягивания ружья закончились выстрелом и именно таким, который случается раз в миллион лет.

     Мотор дельтаплана чихнул и заглох. Отважная летчица, не сумевшая сориентироваться в обстановке и удержать ап­парат тяжелее воздуха на лету, рухнула со всем своим доб­ром в камышовые заросли на берегу старого озерка.

     - Беги!! - закричал дед. - Беги к ней! Може, помощь каку успеешь оказать, али глазки ей закроешь, птичке моей небесной! О, Господи! Это  ж надо, а?

     Лейтенант и сам, испугавшись не на шутку, рванул что есть мочи к месту неудачного приземления авиадоярки.

     - Маня, ты где? Маруся! - кричал на бегу лейтенант, руками раздвигая камыши.

     А в это время навстречу ему шел хорошо поставленный прямой удар в глаз.

     Когда с фермы на выстрел и крики прибежали люди, то более чем странная картина поразила их воображение.

     Мокрая до нитки доярка, вся в болотной тине, как кики­мора, несколько смущаясь  своего вида, бережно несла на вытянутых руках отключившегося на длительное время лейтенанта.

     - Так кто же из них пролетел-то? - раздался чей-то голос.

     - Аппарат Манькин! А вот летать-то теперь, надо полагать, уже вдвоем будут! Ишь, как пилотирует, соколик! 

     Старик с ружьем подпрыгивал рядом.

     - Ох, внучек! Да как же это так!  Небось, под какой обло­мок авиационный попал?

      Маруся аккуратно положила Вовку на траву и, стоя ря­дом на коленях, стала ласково убирать мокрые волосы с лейтенантского лба.

     Дед с неподдельным изумлением смотрел на дивную па­рочку.

     - Нет, Вовка, женить тебя надо! Пока какое-нибудь НЛО не придавило!

     Зоткин-младший открыл один глаз.

     - Я же сказал, дед, только когда старшим лейтенантом стану! Не раньше.

     Зоткин-старший отвернулся от очнувшегося внука и тихо произнес: “Ну, это дело поправимое”.

                                             * * * 

     В один из прекрасных дней конца жаркого лета лейте­нант Зоткин сидел в своей канцелярии и принимал доклады от младших командиров о состоянии дел с личным соста­вом, оружием, обмундированием и прочей другой, на пер­вый взгляд, казалось бы мелочью, без которой жизнь на за­ставе просто невозможна.

     - Разрешите? - первым, как и положено, в кабинет начальника вошел старшина заставы прапорщик Перетятько.

     - Заходите, Сидор Кузьмич! - лейтенант протянул стар­шине руку. - Ну и что у нас нового?

     - Та вроде усе ничого, - начал было Перетятько. - Только зараз из отряда валенки прислали. Плохо дило!

     - Это почему же плохо, Сидор Кузьмич? - удивился лей­тенант.

     - А потому плохо, что все они сорокового размера! Те­перь придется часовых по заставе подбирать по размеру ва­ленок.  Я проверил,  у нас один только такой - это рядовой Рабинович! Боюсь, что на целый зимний период, в отличие от валенок, нам Раби­новича не хватит!

     Вдруг зазвонил тот самый черный телефон, трубку кото­рого практически никогда не хочется снимать. По нему обычно звонят из штаба отряда. Сидевшие в канцелярии переглянулись.

     Зоткин вздохнул и взял трубку.

     - Лейтенант Зоткин, слушаю вас!

     - Ну, здравствуйте, лейтенант Зоткин! - раздался голос   полков­ника Ерофеева.

     - Здражела, товарищ полковник! - Зоткин вскочил со стула. - На участке заставы происшествий не случилось!

     Лейтенант зажал трубку рукой и сказал старшине: “Сам!”.

     Старшина тоже встал по стойке смирно.

     - Ну что, Зоткин, поздравляю! Сегодня пришел приказ из Москвы. Вы в числе тех офицеров, которым присвоено вне­очередное воинское звание! Так что служите честно, това­рищ старший лейтенант! Я так  думаю, что доверие оправ­даете?

     - Так точно, товарищ полковник! - Зоткин вне себя от ра­дости тыкал пальцем в погон, давая понять старшине, что ему следует уже протыкать дырку для новой звезды.

     Зоткин бережно положил трубку и подпрыгнул на месте с диким криком, пугающим старшину Перетятько.

     - Йе-у! Не знаю, почему так рано, Кузьмич, но мне только что присвоили старшего лейтенанта! О-го-го! Где мои звез­дочки? Стройте заставу!

     Кузьмич сорвался с места и уже через несколько секунд влетел в канцелярию с горской маленьких звездочек, забот­ливо припасенных  на всякий случай. В правой руке Перетятько держал огромное острое шило, издалека напоминав­шее рыцарское копье.

     (А на другом конце провода давился от хохота Вовкин дед.)

                                             * * *

     На следующей неделе на заставу наведывался начальник пограничного отряда.

     Старшина Перетятько с чувством глубокой ответствен­ности (не в первый раз) носился по заставе в легкой панике, раздавая команды направо и налево.