Да вы что!?

    Да ничего страшного.  Меры безопасности писаны для всех,  они работают вне зависимости от лычек или больших звезд. Требуй, доверяй.

     Лёньке доверяли.

     И людей, и ящики с патронами, и стрельбы.

     У Лёньки были помощники.  Сержанты Макаров,  Лебедев, Безбожный, Фомин и Сидык - замечательные  парни.  Кое-кто  был  постарше своего начальника. И Лёнька им доверял. Заставу выпустили с оценкой "хорошо".  Очередная  грамота  от "лица службы" заботливо была упакована в чемодан.

     Выпуск отметили посещением уникального сероводородного источника “Гарм-Чашма”  - "Теплый глаз", так что ли. Капитан Сагдулаев как мог по-мужски отблагодарил курсантов. Вечер завершился исполнением проникновенных  русских песен,  которые очень понравились афганским крестьянам, слушавшим их на другой стороне Пянджа.

     Пели от души.

     Вообще-то Лёнькин взвод был певучим. Заводилой был Кузьма, Женька Кузьмин, высоченный парень, хорошо игравший на баяне. Солистом и запевалой был трогательный Лёнечка Керсен.

     После второй  стажировки  взвод  вырос наголову.  В дивизионе возмужали все, даже "папенькины" сыночки.

*     *     *

     Лёнька влюбился.  Вдрызг,  в драбадан, или во что там еще. Он был глух к советам старших.

     Мама Тося  была шокирована.  Вопрос стоял серьезно.  Жениться. Башка не соображала. Любофф!!!

     Глядя в её огромные глаза, думать ни о чем не хотелось. Хотелось скорее ... жениться! Быть мужчиной!

     Физиология, одним словом.

     Выдрать бы от души, да некому. "Срака драна у барана".

*     *     *

     В принципе-то любое военное училище - это монастырь с ограниченной ответственностью. Ответственность за курсантскую судьбу ограничена шорами учебного процесса.  Зазаборной жизнью никто не интересовался. А сколько пар  расстались  в  результате  скороспелых венчаний. К партийной ответственности! На плаху!

     Разведенцев наказывали за аморалку!? Ты виноват всегда! В принципе-то так оно и было. Курсант должен думать, а не просто чем-то махать. Но вокруг училищ всегда вертелись и вертятся "невесты", у которых на уме только одно - любой ценой замуж!

     В невесте Лёнька так до конца и не разобрался.  Понравилась и все тут. Родители у нее были душевные. Дом ухоженный. Может Лёньке именно этого только и не хватало?

     На свадьбу  приехала  мама  Тося.  Знаменитый для молодоженов "второй день" начался со скандальчика-репетиции. Молодая ни с того ни с сего приревновала Лёньку к своей подружке.

     Поводом стал Лёнькин взгляд, задержавшийся на веселой соседке дольше положенного. Подобных нормативов Лёнька еще не знал.

     Вот такие дела.

     Однако впереди выпуск.

     Будем готовиться к нему.

*     *     *

     На консультации  по научному коммунизму в лектории номер пять было откровенно скучно.  Старый преподаватель, уткнувшись в пожелтевший конспект,  по-фурмановски "бестолково мял и жевал про гидру мировой контрреволюции".

     Курсанты играли в "морские бои",  писали письма, кивая в такт речи подполковника с видом скрупулезно конспектирующих любимую тему.

     Лёнька читал "Двенадцать стульев".  Все было хорошо, но когда дело дошло  до  драки Ипполита Матвеевича с отцом Федором,  Лёнька внезапно всхохотнул. Забылся. Бывает.

     Консультирующий "коммунист" коршуном метнулся с подиума.

     - Ага,  попался! - преподаватель с шарообразной бородавкой на носу, как у Пифа, ликовал. - Я тебе покажу “госы", товарищ будущий замполит!  Какая наглость, на таком партийном предмете безобразничать! Это же вызов обществу! Партии!

     Извлеченная из-под парты красивым,  почти театральным  жестом, ветхая книжонка сыпанула листьями на головы рядом сидящих.

     Подполковник Новиков в это время сам был похож на  бендеровского сеятеля.

     - Курсант Осевой!  - еле сдерживаясь от смеха, признался Лёнька. -  Виноват!

     - Ладно,  ладно,  голубчик.  - Скоро увидимся в другом месте. Вашу группу экзаменую я!

     Подполковник еще долго потрясал оставшейся в руке обложкой.

     Лёнька знал из расписания, что "НК" стоит в обойме самым последним экзаменом.

     - А, будь что будет! Дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут!

     Лёнька четыре года шел на золотую медаль.

     И на тебе,  наткнулся на "стулоненавистника", на человека, за два года не улыбнувшегося ни разу милым курсантским шуткам.

*     *     *

     Начиналась финальная гоньба. В увольнение ходили редко.

     Первым государственным  экзаменом  была  "Высшая математика".

     Доцент Стрельцов, явно взволнованный, поминутно протирал очки.

     - Тэ-экс,  А-си-вой,  билетик! - сказал доцент, когда в класс вошли четыре "забойщика".

     Стрельцов помнил Лёнькину фамилию и в экзаменационный лист не заглядывал. Превосходная память! Кстати, после того памятного обвода Лёнькиной  фамилии красным карандашом в той тетрадочке,  Лёнька НИ РАЗУ не был вызван к доске за четыре года. Да, знать бы это наперед. Но Лёнька не подвел преподавателя и на этот раз.

     - Спасибо, Осевой, я в Вас, молодой человек, не ошибся. - Доцент долго  тряс руку Леньке.  - Решение Ваше несколько затянутое, но нетрадиционное и весьма разумное. Весьма! Поздравляю! Вам "отлично"!

     Лиха беда начало.

     Тактика и "пограничная" (СТПВ) сданы были без  особого  труда на одном дыхании.  На "физо" три километра по прекрасной роще пробежали сверхнормативно, в удовольствие. С "самозащитой без оружия" справился как с классовым врагом. Делай раз! И "противник", Вовка Василенко, элегантно повержен.  Делай два! И Лёнькина очередь изображать ничтожество перед неукротимой силой бойца-пограничника.

     Перед экзаменом  по СТПВ случился групповой конфуз.  В класс, где загодя готовились к сдаче,  зашел любимый преподаватель,  один из самых толковых офицеров кафедры, подполковник Филимонов.

     - Сидите,  сидите!  - махнул рукой преподаватель. - Ребята, у меня к вам просьба.

     Взвод притих. Редкостное по тем временам обращение.

     - Дело в том,  что на кафедре меня  обвинили  в  неправильном подходе к оценке ваших знаний. Через пару дней госэкзамен. Прошу, не подведите!

     Филимонов вышел из класса бледный и расстроенный. Начался невообразимый гвалт, заорали все сразу.

     - Да мы, да я! Да мы их! Все к начальнику кафедры! Рапорт начальнику училища!

     - Тих-ха! - заорал "замок" Семеныч. - Сами виноваты!

     - Эт-та как же? - завопрошали наиболее нервные.

     - А так!

     Лёнька уже вспомнил этот эпизод на контрольной проверке. Всеми довольный Филимонов собственноручно выставил их взводу двадцать две оценки "отлично" и три "хорошо". Слыхано ли дело?

     Не надо  было  бы ему так поступать.  Наставь троек,  разозли курсанта, ткни "селедочным рылом в морду" лишний разок. Скажи, что он тупица,  безнадега несчастная - любо-дорого будет! Успеваемость поднимется!

     А он пошел “по-Макаренко”,  заслужил - получи. Ну и сам получил за "неправильные действия". Бред какой-то!

     Здесь была задета не только курсантская честь, а, более того, честные и порядочные отношения учеников с любимым учителем.

     Но злопыхатели очередной раз получили по мордасам. Звонкой пощечиной в тишине звучала каждая “пятерка” за ответ.  Их было всего  на одну меньше.

     Седовласый Филимонов плакал.

     На госэкзамене  по огневой подготовке в учебном центре больше нервничали командир дивизиона, преподаватели и курсовые офицеры.

     Если как-то,  что-то  и где-то по гуманитарному предмету курсанту можно было "натянуть", то отверстие в мишени даже самым острым словом политбойца не проткнешь. Госкомиссию не проведешь. Дырку давай!

     Экзамен был поделен на четыре "куска".  Вопросы по матчасти и три стрельбы: из пистолета и два раза из автомата, днем и ночью.

     Если две "пятерки" и две "четверки, то общая - "пятак". Да, делать нечего!

     Но “враг-то” хитер и коварен.

     Матчасть, по выражению полковника Северухина, на "отлично" знает Бог, на "хорошо" преподаватель..., ну и так далее.

     "Отлично" на матчасти не получил никто!

     Из автомата,  на который Лёнька мог бы положиться как на себя самого в любое время суток, ночью стрельнул на "отлично".

     Ну, уж из ПЭЭМ - двадцать пять очков-то,  да не выбить?  Позор тому!  И Лёнька опозорился. Двадцать четыре. Опять картина Репина "Приплыли".

     Капитан Вячин, курсовой офицер, вечером собрал еще не срезавшихся кандидатов на медали и "красные" дипломы.

     - Да, есть такое положение полностью! - образно и глубокомысленно начал курсовой. - Что же дальше будем делать полностью, есть такое положение?

     Вячин, манипулируя нехитрым набором слов,  старался мобилизовать всех отчаявшихся на меткую "ворошиловскую" стрельбу.

     Не спалось. Мандраж начался еще вечером.

*     *     *

     Эх, была не была!

     - К бою!

     Лёнька рванулся на огневой рубеж.  С первого показа снял "пулемет". Две "грудные" показались почему-то в другом  месте.  Пришлось перемещать локти в другую сторону, теряя дорогие секунды.

     Две очереди прошли мимо цели. Слышалось, как запричитал расстроенный курсовой офицер.

     Лёнька вновь прицелился.  Патроны он не экономил, времени оставалось чуть.  Седьмой очередью  он  все-таки зацепил злосчастную "грудку".

     Тихий ужас овладел Лёнькой. Остался один показ, одна мишень и один патрон.  Одинокий курсант с не менее одинокой мишенью. Чем не сюжет для душещипательного рассказа в “дивизионке”?

     Мишень поднялась.  Лёнька  почувствовал,  что "зацеливается". Мушка ходила ходуном.

     - Ну! Стреляй! - заорал Вячин. - Стреляй, мать..., ать..., ить!

     Лёнька нажал на крючок. Бах! "Грудка" дернулась и упала.

     - Есть! - заорал курсовой.

     - Нет!-  холодно произнес проверяющий.  - Время показа кончилось.

     - Товарищ полковник! - обратился оператор. - Вроде бы было попадание. Датчик у меня на секунду раньше сработал.

     - Ладно,  защитничек  отличничков,  -  полковник из Москвы не против был подразмяться.  - Давай-ка в  машину.  Съездим,  дырочки посчитаем, прогуляемся.

     Лёнька стоял как в воду опущенный. С рубежа припылила машина. Оператор вскинул руку вверх с двумя растопыренными пальцами.

     - Ура! - заорал Вячин, сгребая Лёньку в охапку.

     Всё на нервах.  Черт бы побрал эти  госэкзамены.  До  диплома сдохнуть можно.  Неужели нельзя разработать толковые тесты для заполнения клеточек, из-за которых нет нужды находиться в стрессовой ситуации.

     Но это еще не всё.  Впереди "НК" - научный коммунизм.  Лёнька понимал, что вредный Новиков ему не помощник.

     Так оно и случилось.

     Судорожно пробежав глазами по билету, Лёнька сообразил сразу, что по третьему вопросу будет грандиозный "заплыв по Янцзы".

     Осевой поднял руку.

     - Разрешите обратиться!  Тут вот в третьем вопросе мне  непонятно немного...

     “Отец”-преподаватель даже не соизволил поднять головы.

     - Готовьтесь,  готовьтесь,  милый юноша! - сказал он, глядя в свой журнал.

     И это вместо того,  чтобы помочь своему курсанту получше выглядеть в глазах "неучилищной" экзаменационной комиссии? Аномалия!

     Ему, видно,  плевать на успеваемость группы и на свое благополучие, лишь бы досадить курсанту,  на которого он когда-то обиделся. Низковато.

     Черт возьми!  Но я бы никогда не взялся за ручку,  если бы не знал, что Лёнька Осевой родился в рубашке.

     В тот самый момент, когда с соблюдением регламента готовилась гнусная ритуальная, средневековая расправа над "обидчиком", в класс зашла небольшая группа офицеров во главе с генералом - председателем экзаменационной комиссии.

     Новиков вскочил и дурным голосом проорал команду "Смирно".

     - Вольно, - сказал генерал. - Продолжайте. А это кто такой?

     Генерал остановил свой взгляд на Лёньке, стоявшем с указкой у политической карты мира.

     - Курсант Осевой! Билет номер пятнадцать! Второй вопрос...

     - Достаточно. var container = document.getElementById('nativeroll_video_cont'); if (container) { var parent = container.parentElement; if (parent) { const wrapper = document.createElement('div'); wrapper.classList.add('js-teasers-wrapper'); parent.insertBefore(wrapper, container.nextSibling); } }