Меню сайта

Категории каталога

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 68

Форма входа

Поиск

Статистика

Книги

Главная » Файлы » Мои файлы

«МОГИЛА ПРЕДКОВ» Автор: Александр Машевский. Ч.4.
[ ] 08.07.2009, 14:11

Дом отца Нила.

 

Граф Поволоцкий сидел в гостях у отца Нила, потреблявшего густое темно-красное вино под дымящиеся пельмени.

- Угощайся, сын мой, чем Бог послал! - почти потребовал отец Нил. - Мелания моя сварганила. Люблю!

Михаил, на правах старого знакомого, долго не рядясь, тоже присоседился к трапезе.

- Да, вкусно.

- Что привело тебя, сын мой? - спросил наконец-то отец Нил. - Опять о душе поговорить захотелось?

- И о ней тоже, батюшка, - ответил Михаил, с благодарностью отодвигая тарелку. -  Да, рукодельница, однако, Мелания ваша.

Отец Нил вытер капельки пота на лбу огромным полотенцем и тоже отодвинулся от стола, однако, не выпуская из рук наполненный лафитник.

- И что же, сын мой?

Поволоцкий налил себе в стакан немного вина, и, глянув на горящую в красном углу лампадку, тихо спросил отца Нила. 

- Святой отец, а может быть такое, чтобы людям противоположного пола снились точь-в-точь одинаковые сны?

- Не наше это дело, сын мой. Ты не по адресу. Это хироманты, гадалки там всякие сны толкуют.

- Да я не за толкованием пришел, батюшка! Я за состоянием души проследить хочу.

- Ну, если так, то душа наша ночью не спит, а находится в покое, если человек здоровый и правильный. Но она может и мучиться, когда тот в болезнях пребывает, или грех какой совершить собирается, - отец Нил перевел дух и тремя глотками осушил емкость.

Михаил продолжил разговор.

- А вот вам, святой отец, сны снятся?

- Да.

- Стало быть, душа их может видеть...

- Да.

- А как получается, что сон один и тот же?

- Когда родство душ наитеснейшее, сын мой! Муж и жена, например. Тогда может быть. Родитель с чадом своим единоутробным, к слову сказать.

Михаил выпалил последний вопрос:

-  А вот если день в день, но с пятнадцатилетним перерывом этот же самый сон может их сыну присниться?

- Нет.

- А если он все-таки приснился, тогда что это?

- Бесовство!

- Спасибо, святой отец, мне только этого и не хватало!

- Да! - святой отец потрепал свою жиденькую бороденку. - А когда ты, граф, в последний раз в церкви-то был? Небось, образ молодой кухарки разум застилает, бесстыдник! Чтоб в воскресение у меня всю службу со свечой в руках отстоял!

Поволоцкий попрощался с отцом Нилом и матушкой Меланией  и вышел на улицу.

- Тьфу, бесовство! Да, в церковь надо непременно…

Тут он заметил, что рядом со ступеньками храма на тротуаре стоит Лизонька Бахметьева, одетая в короткую беличью шубку. Она раздавала церковным нищенкам копеечки.

- Здравствуйте, Елизавета Петровна!

Бахметьева повернула свое прелестное личико и слегка разрумянилась.

- Ой, здравствуйте, Мишенька! Я очень рада вас видеть! - Лиза поправила черный шелковый платочек и бросила под ноги самой настойчивой попрошайке оставшиеся денежки*. - Что ж вы не заходите к нам? Вы обещали, офицер!

- Извините, - смутился молодой адоратер*. – Я все помню, однако. Но не знаю, Лизонька, что и сказать в свое оправдание, да вы все равно не поверите. Лучше скажу, как у нас в полку принято: “Виноват!”

Лиза звонко рассмеялась.



* денежка - полкопейки

* адоратер - поклонник, обожатель

- Хорошо, принимается и это объяснение! Люблю, когда честно признаются!

- Да? Я тоже! - поддержал ее Михаил. - Я просто глубоко уверен, что лживый человек никогда не сможет полюбить искренне. Правда?

Елизавета взглянула на Поволоцкого.

- Думается, что на балу у нас, по случаю именин моей любимой тетушки, мы еще сможем поговорить с вами  о духовных качествах раба Божьего?

- Несомненно! - Михаил склонил голову в полупоклоне и прижал ладонь правой руки к сердцу.

Он взял Лизоньку под локоть и проводил ее до дому.

 

Библиотека.

 

Михаил весь день просидел в библиотеке, перелистывая старинные волюмы* один за другим в поисках возможных писем. Несколько раз он ежился, будто под чьим-то пристальным неприятным взглядом. Однако поблизости никого не было. Только на стене висела старинная картина, привезенная прапрадедом из Индии, на которой была изображена многорукая танцовщица, исполнявшая замысловатый танец в центре огромного синего лотоса.

Как только стемнело, конюх Порфирий доложил хозяину о готовности бани.

- Прошу, барин, баньку принять! Точно как ваш папенька обожали-с! С квасами, с медами и настоечкой! Венички пахучие мастей дубовых и березовых!

- Хорошо, Порфирий, непременно буду. Вот только книги расставлю.

 

Баня.

 

Михаил сидел на огромной чистой лавке, замотанный в белую простынь. Порфирий  напарил барина так, что у Михаила, хватившего ковш холодного кваску, перехватило дыхание.

- Ух, ты! Надобно в Петербурге Семена таким премудростям обучить.

Он снова приложился к корчажке с квасом.



* волюм - том книги

- Постой, постой! – Михаил повернулся к Порфирию. – А когда у нас женской части разрешается сей живительный моцион?

- Да как, барин, вот управится по хозяйству…

 

Столовая.

 

Михаил допивал чай с малиновым вареньем. Когда Мария засобиралась в баню в отведенное для нее время, Михаил, как бы невзначай, обронил:

- Сегодня вечером буду у Ермоловых. Вернусь поздно. Так что, Порфирий,  ложись спать и ворота не запирай.

Порфирий удовлетворенно потер руки и закивал головой.

- А давно ли, Порфирий, Мария при кухне состоит?

- Да, вроде, годков пятнадцать уже минуло. Только все хорошеет девка! Ничего с ней не делается! Вот, проклятая!

 

Баня.

 

Михаил вышел из дома и направился к дому Ермоловым. Дойдя до поворота, он неожиданно свернул на кладбище, перелез через забор и обошел свою усадьбу другой стороной. Через четверть часа он оказался возле бани.

Поволоцкий, затаив дыхание, осторожно заглянул в мутное оконце. Перед его глазами развернулась странная картина.

Вся баня изнутри была ярко освещена множеством огромных свечей. На стенах висели венки и гирлянды экзотических цветов. В центре, на своеобразном ковре из лепестков, стояла Мария, сложив ладони лодочкой возле лба. Она шептала какое-то заклинание или молитву.

Михаил попытался было разобрать слова, но ее шепота он не расслышал.

Мария сняла с себя темно-синюю тальму* и стала посыпать свою голову лепестками цветов. Михаил едва сдержался от восклицания: на левом предплечье девушки он хорошо  различил рисунок в виде синего цветка.

Неожиданно стены бани исчезли, земля ушла из-под ног Михаила, и он почувствовал, что его тело, оказавшись в какой-то черной хризалиде*, стремительно несется вниз, будто в бездонный колодец. 



* тальма - женская накидка

* хризалида – куколка насекомого

Индия. Берег реки Ганг.

 

Через некоторое время темнота расступилась, и Михаил оказался стоящим на берегу огромной реки, катящей свои  мутные воды среди причудливых лесов и огромных храмов в виде голов фантастических существ. По ним с дикими криками носились полчища вертлявых,  хвостатых обезьян. 

Мария, как и ранее, стояла нагая, усыпанная лепестками цветов.   Прямо из-под земли перед ней выросла огромная фигура в черном восточном одеянии. Лысый монах сурово посмотрел на Марию.

- Я хочу знать, Амита, где находится красный камень Арджуны? До встречи с Правителем Тьмы снова осталось девять лун!

- Скоро он будет у нас, мой повелитель!

- Эти слова ты повторяешь уже двести лет! Однако тебе никак не удается отнять у них наше сокровище! Девять лун - это жалкая капля по сравнению с рекой времени, которая у тебя была. Так что выбирай, Амита, или вечная жизнь, или позорная смерть! Я даже не смогу вернуть тебя оттуда на землю предков! Запомни это! Твой дух парии будет вечно скитаться в страшных снегах подобно негодной собаке! Прочь!

Черный священник взмахнул рукой, как бы отпуская Марию-Амиту обратно, и видение исчезло.

Михаил едва успел отскочить от банного оконца, заметив, что девушка повернула голову в его сторону, прикрывая руками не наготу, а изображение синего лотоса.

- Это она! - Михаил вытер с лица пот, будто бы только что сам вышел из бани. - Девять лун! Сколько это будет по-нашему?

Поволоцкий вернулся домой тем же маршрутом.

 

 

Дом Ермоловых.

 

Игра в карты у Ермоловых не получилась. Оторванный от реальности случившимся перемещением в пространстве и времени Поволоцкий профершпилился* к великому счастью Ермолова-старшего, радовавшегося, словно ребенок, победе над столичным офицером!



* профершпилиться – проиграться в пух

- Ну-с, господин офицер! Знай наших! Это вам не столичный бомонд разорять!

Больше всех горевал над проигрышем графа отец Нил.

- В церковь, граф! Не жалей на свечи! От того и не везет, что забыл, где врата храма нашего!

Поручик Ермолов проводил проигравшегося до коляски.

- Есть предложение сходить на русачков. Их развелось нынче, как мышей у бабки Лукерьи в подвале. Я еще ни разу пустым с охоты не возвращался.

- Заманчиво! Постреляем ушастых!

 

Комната графа.

 

Михаил поднялся к себе в комнату. Часы пробили полночь. Он лег в постель и долго ворочался, пока, все же, не увидел ее.

На столе опять сама собой вспыхнула свеча, и по комнате пошел легкий дымок.

- Здравствуй, граф! - девушка улыбнулась и присела на угол кровати.

Лунный свет исходил от ее тела.

- Здравствуй, Амита! - выдавил из себя Михаил.

- О, это что-то новенькое, граф! - удивилась она. - Меня зовут Мария! А почему ты так решил?

- Мне привиделся таинственный черный монах, который просил у меня какой-то красный камень Арджуны!

Амита улыбнулась и почти что растаяла в воздухе, затем  вновь выкристаллизовалась.

- Та-ак! Черный Раджа решил обмануть меня, чтобы не платить  за услуги? Но я ждала этого дня двести пятнадцать лет, чтобы ты, мальчишка, подрос и приехал сюда возвратить нам священный рубин, который вручили твоему пращуру наши враги, когда меня, жрицы-хранительницы не было на месте!

- Но все дело в том, что я  ничего не знаю о каком-то там красном камне...

- Скоро узнаешь! Твоя мать не сказала мне, где  хранится он. Но она должна сказать это тебе. Твоя встреча с ней скоро произойдет. Ее надо только поторопить,  она сама придет. И ты скажешь мне, где лежит мой красный камень! Только мне! Она одна знает, где он! Упрямая женщина!

- Так, значит, это ты виновата в ее смерти? - Михаил вынул из-под подушки  деревянный крест. - Смотри!

Мария-Амита хрипло засмеялась.

- Этим, граф, ты можешь пугать только своих ведьм и чертей. Но я из другого времени и из другой веры. Мы не используем вашу нечисть, у нас достаточно сил Синего Лотоса, нашего Правителя Тьмы!

- Я спросил тебя про мою маму, - сказал Михаил, садясь на кровать.

Мария-Амита, сверкнув холодными изумрудными глазами, взяла из рук графа деревянный крест и отбросила его в сторону.

- Смерть твоих родителей - дело рук Черного Раджи, который рассчитывал на легкую победу и не хотел ждать еще пятнадцать лет. Он явился к ним сам. Черный Раджа не послушал меня и ничего не добился. Он убил ее и твоего отца.  Они пожертвовали своей жизнью, чтобы выполнить волю своего прапрадеда и позволить только тебе решать судьбу этого камня, являющегося для вас, простых людей, обычным украшением. Безумцы!

Но я ждала именно этого часа. Я все эти годы оберегала  твою жизнь и даже не позволила какому-то там капитану убить тебя на дуэли.

Михаил с отвращением посмотрел в немигающие глаза Марии-Амиты. В них он увидел какие-то дьявольские огоньки страсти.

- Да-да, граф, ты мне нравишься! – сказала Амита. Поволоцкий отодвинулся к стене.  – И этот камень мы можем оставить у себя. Через восемь лун Черный Раджа рассыплется в прах, а я и ты будем жить вечно! Вечный сон и вечный покой!

- Но я не хочу спать вечно, в жизни это не главное!

- Какой ты смешной! - девушка вновь хрипло рассмеялась. - Все вы жалкие люди. Мучительные роды - рабская жизнь - неизбежная отвратительная смерть. И все? А если в твоих руках весь мир? Ты властелин! Ты можешь уничтожить все живое, если захочешь... Но для этого нужна самая малость. Ты должен поцеловать меня! Поцеловать прямо сейчас! Как только ты это сделаешь, придет твоя мать, и мы узнаем все о красном камне Арджуны! Она  сказала мне, что придет сюда сама, как только ты поцелуешь меня!

Михаил съежился. Он схватился за голову и тихо застонал.

- Я больше так не могу!

Мария-Амита стала медленно растворяться в воздухе.

- Нет, не надо! - закричала она. - Не приходи в себя! Погоди! Я умоляю тебя, граф, только не принимай никаких лекарств!

Ее руки потянулись к Михаилу. Он попытался отодвинуться и, не ощутив под собой кроватной тверди, грохнулся на пол.

Когда он открыл глаза, в комнате никого уже не было. За окном брезжил рассвет. Холодный пот ручейками бежал по всему телу, и немного побаливала ушибленная при падении рука. Свеча, стоявшая на столе, растаяла  ровно наполовину. У окна на полу лежал деревянный крест отца Нила.

 

Аптека.

 

Утром Михаил отправился в аптеку. Седой провизор Тамразов доходчиво объяснил, как пользоваться порошками.

- Чтобы сон в эту ночь и вовсе к вам не пришел, молодой человек, растворите содержимое одного пакетика в небольшом количестве  теплой воды и примите перед тем, как лечь в постель.

Граф выложил на прилавок деньги за дюжину порошков и вежливо откланялся.

- Позвольте предложить вам еще  гофманские капли*, граф. От сердечных расстройств, понимаете ли…

У крыльца  антре*  его поджидал поручик Ермолов, сидя в пролетке  с парой собак.

 

На охоте.

 

Заранее условившись о месте и времени встречи, друзья определились с маршрутами движения. Собаки, однако, повели себя очень странно, метаться по лесу в поисках зверья не пожелали, а держались своего хозяина, виновато поглядывая на него.

- Н-но, баловни! - прикрикнул на них Сергей Сергеевич и шагнул в чащу. - Нынешнюю добычу готовим у тебя, граф!

- Согласен. - Михаил сунул озябшие руки в меховые варежки.

Михаил тоже вошел в лес. Резко усилился ветер, который яростно ломал верхушки деревьев. Иногда срывался и мелкий снежок.

За полчаса Михаил подстрелил двух косых. Он немного постоял на поляне, сориентировался и пошел к месту встречи с поручиком.

Ермолова еще не было. Поволоцкий присел на огромную кокору* и поудобнее прислонился к корневищу, возвышавшемуся


* гофманские капли – успокоительное лекарство

* антре - парадный вход

 

* кокора - дерево, вывороченное с корнем

над землей подобно огромному застывшему осьминогу. Михаил вытянул уставшие ноги вдоль ствола, поднял голову и посмотрел на осколок серого неба. Вскоре он и сам не заметил, как... заблудился.

Граф брел по лесу, совершенно не ориентируясь в пространстве. Сверху шел мокрый дождь со снегом, отчего в лесу сделалось еще темнее.

Вскоре Поволоцкий заметил какие-то голубые огоньки, мерцавшие в нескольких десятках шагов на маленьком аласе* среди низеньких кустиков. Он направился прямо на огоньки в надежде встретить хоть кого-нибудь, пусть даже разбойников. Выйдя на открытое место, Поволоцкий наткнулся на знакомые сооружения.

- Да это же старое кладбище! – ужаснулся Михаил. – Куда ж меня занесло-то?

Михаил сделал шаг вперед, но поскользнулся на раскисшей глине и рухнул в недавно вырытую могилу.  Чьи-то холодные, липкие и сильные руки обняли его и принялись срывать охотничий костюм.

- Меня снова обманули, граф! Я перерыла всю вашу библиотеку и нашла эту проклятую записку! Там было сказано, что камень Арджуны хранится в твоей могиле!  - почти визжала Мария-Амита. - Но  она пуста, как и все остальные могилы!

Жуткое, грязно-синее лицо, перекошенное злобой, приближалось к Михаилу.

Неожиданно над ними что-то взвизгнуло, затем раздался громкий лай меделянок и голос Сергея Сергеевича.

- Поволоцкий! Граф, ну где же ты? - Ермолов склонился над могилой. - Голубчик, что ты здесь делаешь?

- Уп-пал. - Михаила трясло от холода и страха. - Шел з-за з-з-зайцем и уп-пал.

- Понимаю! - поручик помог ему выбраться и принялся стряхивать налипшую тяжелую глину. - Господи, какая вонь! Да тут же совсем недалеко от нашего места! Конечно, если бы не собаки... Как же ты в жальник-то* сподобился? Хорошо, что мы тут в шабрах* оказались!

 

Комната графа.

 



* алас - лужайка в лесу

 

* жальник - могила

* в шабрах – по соседству

Погода к вечеру наладилась, и домой добрались без приключений. Мария, при белом переднике, с радостью принялась потрошить зайцев и готовить ужин на двадцать персон. Порфирий, недовольно ворча, принес из тетушкиных закромов ненавистное ему по причине слабой крепости  вино кометы*.

Поручик Ермолов и граф по очереди спели несколько песен, передавая из рук в руки старую гитару, принесенную Сергеем Сергеевичем.

Когда гости разошлись, Михаил смело поднялся в свою спальню и принял целых два порошка, прогоняющих сон.

- Посмотрим, на что способны эти снадобья старика Тамразова.

Иногда  на мгновения пробивались странные видения то в образе матери, то плачущей Лизоньки, перед которой стояла Мария-Амита, прося о поцелуе... Но колеблющийся перед глазами воздух, словно перегретый  жарким июльским солнцем, смазывал все эти мимолетные изображения.

Утром Поволоцкий спустился на кухню и, наклонясь над ушатом, вылил на голову ковш ледяной воды.

- Бр-р! – Михаил никак не мог открыть глаза. – Ну и порошочки! Молодец, аптекарь!

Михаил взял полотенце и посмотрел на себя в зеркальце.

- Почему она так хочет, чтобы я поцеловал ее? Но я же не люблю целовать всяких покойников, или каких-нибудь там носферату*! - Михаил бухнул на голову еще один ковшик воды. - Постой, постой! Моя мать придет только тогда, когда я ее поцелую... Так, значит, мать не хочет этого, опасаясь за меня! Что же мне делать? Ждать! Она просто должна послать мне еще один знак!

Отобедав, Михаил надел свой парадный мундир со всеми регалиями. Штаб-ротмистр щелкнул каблуками:

- Ну, что ж! Пора навестить мою милую Лизоньку  Бахметьеву.

 

Дом Бахметьевых.

 

В прихожую вышла сама хозяйка дома. Она была бледна.

- Я, право, и не знаю, граф! Но Лизонька так тяжело заболела, что,  врач, вызванный  к ней ночью,  не велел никого пускать. Он подозревает что-то страшное! Говорит, что не может даже определить вид этой странной болезни! Господи, помоги!



* вино кометы - шампанское сбора 1811г. высокого качества

* носферату - не живой и не мертвый

Михаил приложился к ручке старой дамы.

- Вот, значит, какой оборот приняло это дело! Мне начинают угрожать? Я этого так не оставлю!

 
<
Категория: Мои файлы | Добавил: pravmission
Просмотров: 513 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0