Библиотека Войсковой Православной Миссии
Поиск
Друзья сайта
Статистика
Книги
| Главная » Файлы » Мои файлы |
| [ ] | 08.07.2009, 14:32 |
IV. - Жива! Слухай, Кузьма, жива девка-то! - сказал дед Тимофей, уловив слабый стон девушки. - Это кто ж тебя так снасильничал-то, милая? Старики развязали путы и бережно положили умирающую на простынь, прихваченную Кузьмой из дома. - Давай, Кузьма, галопом! - приказал Тимофей, берясь за углы. - Плохо девке-то. Помрет, не ровён час! Поминутно останавливаясь для передыху, спотыкаясь о кочки и прочие дорожные неровности, мужики доставили почти бездыханное тело в избу к Аникеевне. Ждавшая их старуха от всего увиденного сама грохнулась в обморок. Откачивать пришлось обеих. Настя беззвучно плакала и слабеющей рукой показы-вала, что хочет пить. Её положили на кровать и накрыли бабкиным фланелевым халатом. - Господи, прости! - подскочил дед Тимофей. - Да никак это Настёна, Клавдина внучка? - Да она, она! - Заголосила Аникеевна. - Такую жисть порушили, ироды окаянные! Гореть вам в огне! Ужо бы я этих кобелей шелудивых!.. Старуха сжала сухонький кулачишко и погрозила кому-то в окно. - Слышь, Кузьма, засаду надо поставить! Чует моё сердце, что вернётся гад! Вон, видел, водки сколько осталось недопитой, торт ещё не сожран, да и пинжак валяется. А? Кузьма долго и плохо соображал. - Каку засаду-то? На кого? Тимофей разозлился. - Да на преступника! Тебя чё, не учили в твоем эмвэдэ засады ставить? - Ну... - Тады пошли, боец Ефремов! Где ружьецо-то твоё? - А вдруг их несколько? - трусил Кузьма. - Если так, то я один пойду, инструктор ты хренов! - Тимофей решительно направился к выходу. - Ой, родненькая моя, ой дитятко! - раздался крик Аникеевны. - Да за что ж тебя так? Господи святы! Старики разом кинулись в горницу. Старуха стояла на коленях и истово крестилась. Настёна умерла... Тимофей закрыл ей глаза и вышел во двор. На крыльцо выскочил Кузьма Егорович с двустволкой в руках. Теперь командовал он. За его плечами висел вещмешок, набитый каким-то тряпьем. - Так! Клади "куклу" на лавку для имитации, а сам с берданой на полог ложись! Целься только в ноги. Живьём брать будем. А я с тылу зайду. И как только свистну, взводи курок и кричи: "Хенде хох"! Понял? Возьмем волка, не боись! Не впервой! - А, вспомнил, эмвэдэшник несчастный! - Не грубить лейтенанту в отставке, бывший сержант! - Кузьма взял свое ружьё и растворился в кустах. Ждать пришлось долго, считай, до самого утра. ...Наодеколоненный садист шел по тропинке к заброшенной бане, тихонько мурлыкая песенку. В руке болтался полиэтиленовый пакет с портретом Курта Кобейна, рок-музыканта, загнувшегося от передозировки наркотика. - Где же ты, моя Сулико? - Юрка пнул ногой дверь и во-шел в баню. - Я тут, Пенелопа! Легкий завтрак, секс и в путь! Он вытащил из кармана зажигалку и осветил парилку. - Руки! - дед Тимофей взвел курок берданки. Годы “тренировок” сказались: Юрка бесприкословно поднял руки вверх. В неярком пламени он вдруг увидел страшное лицо старика и ружьё, направленное ему прямо в голову. Но замешательство длилось недолго. Парень выронил зажигалку и ударил по стволу. - Хрен вам, менты поганые! Смачный удар прикладом в лоб уложил его на пол. - Эк, какой прыткий, видали мы таких. - Кузьма, явно довольный собой, стоял в дверном проёме. - Вылазь, Тимо-ха, допрос учинять будем по полной форме! Вылитое на голову ведро холодной воды привело Юрку в чувство. Он попытался встать, но не смог. Руки и ноги были привязаны к лавке, на которой ещё недавно лежала его жертва. Вообще-то он и не думал убивать Настю. Он просто хотел так и оставить её. Оставить навсегда. А мало ли кто её изнасиловал? Водила не продаст, а слепая бабка Клава его не видела... Юрка открыл глаза. Сквозь пелену тумана проступили лица двух стариков, склонившихся над ним. - Кто таков? Фамилия, имя, отчество. Адрес и год рождения! - выпалил дед Кузьма. Юрка аж зашелся. - Да вы чё, козлы! Я вам дам адрес! А ну-ка развяжите, с-суки, мать вашу! Больно же! - орал рыжий подонок, расчитывая запугать дедов и заставить их ретироваться. - Я повторяю! - повысил голос дед Кузьма, отвешивая рыжему приличную оплеуху. Тимофей схватил его за локоть. - Ты совсем, что ли? Он же лежачий! Наловчились там с Берией, понимаешь. - Ну, так и развяжи возьми! Он тебя сейчас здесь не только козлом сделает, - обиделся Кузьма. - И не мешай мне больше протокол вести, оскорбленец! Тимофей замотал головой. - Да я не в этом смысле. Не прибей только скотину раньше времени! Кузьма Егорович оценил оказанное доверие и приступил к допросу с новой силой. - Последний раз спрашиваю, кто такой? - Во, козёл драный пристал! - Юрка пытался освобо-диться. - Р-р-развяжите, идиоты старые! С-суки! Новая оплеуха охладила пыл. - Не ругайся в присутствии старших, - учил жить дед Кузьма, - отвечай прямо и не юли. Где был прошлой ночью? Мы тебя тут видели вчерась с одной верти-хвосткой. На его языке это означало взять на понт. Юрка вздрогнул. Значит, сбежала и проболталась. А он, дурак, попёрся на прощальную свиданку! Да, дал маху. - А это вы про Настьку! - тут же прокололся рыжий. - Так она же ушла! Ага! Ну, целовались мы. Снова обещались здесь встретиться... Может, придёт. Теперь уже не сдержался дед Тимофей и что есть силы приложился к уху наглеца. - Цыловаццы, гад! Зачем снасиловал, сволочь? Юрка затряс головой. Он и не ожидал такого поворота дел от этого тихого старика. - Да не насиловал я тут никого. А вот мне стоит только свистнуть, и вас тут всех перетрахают, всю деревню! По-нял, козёл? Я тебе это обещаю! С-суки! Дед Кузьма заскрипел зубами, но бить этого урода больше не стал. - Тимофей! - послышался приказ Кузьмы. - Обыскать подозреваемого! Расстегнуть ширинку и оглядеть отрос-ток на предмет определения его бывшей работоспособности! А именно, применялся ли он недавно! - Эт-то кто же и в чем подозреваемый? Это я, что ли? Дала она мне разок, ну и что? Хотите, и вам даст! - циник выдохнул из себя тяжелые пары похмелья. Тимофей долго возился с узкими Юркиными карманами. Трясущимися руками он достал толстый бумажник, набитый непонятными нерусскими деньгами, всевозможными справками и удостоверениями. - Кхе, - прокашлялся Тимофей, - по документу-то ты Меконин Юрий Петрович! Одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения. Постой-ка, постой! Да ты никак еще и земляк наш? Кузьма, ведущий допрос, выхватил паспорт. - Уж не Петьке ли Меконину сыном будешь причитаться, царствие ему небесное. Тот тоже был таким же рыжим, как медный таз. А ну, смотри мне в глаза, скотина! Дед Тимофей ткнул в паспорт корявым крестьянским пальцем. - А ето что за приписочка, Кузьма? - Да тебе, Тимофей, пора бы уже и знать, - Кузьма хмыкнул. - Сидел этот субчик в местах не столь отдаленных. По какой статье, засранец? - Статья сто пять, часть вторая, пункт "д", от восьми до двадцати лет либо смертная казнь, или пожизненное ли-шение свободы в соответствии с новым Уголовным Кодек-сом, введенным в действие Федеральным законом нашей Российской Федерации. Принят Госдумой 24 мая девяносто шестого. Еще вопросы есть? С-суки! - Тьфу ты, черт! - Кузьма стукнул деда Тимофея по пле-чу. - Так это ж он, паскуда, тогда в скверике у школы маль-чонку ногами до смерти забил! Явился, значит, падаль, для нового злодейства! Был бы твой батька жив - задушил бы тебя голыми руками! Юрка снова рыпнулся с лавки. - А я бы его прежде! Говно, а не батька! Только и знал чужих девок по кустам щупать! Так и сдох в кустах по пьяни! - Не страми родителев! - вмешался Кузьма. - Он тебе жись дал! - А на кой она мне такая? Где они, родители? С детских лет мне никто конфетки в рот не сунул. Смотри, бля, - Юрка пошевелил татуированной рукой, - сколько я годков на зоне оттянул! Не за родителей ли? Глядите, с-суки, когда моё детство закончилось! Юрка вдруг зарыдал. - А вы мне тут изнасилование шьёте! Да она сама ко мне на вокзале пристала. Хочу, грит, попробовать первый раз по-настоящему. Баньку, грит, знаю на берегу одну забро-шенную. Только пойла, грит, принеси да закуски купи послаще. Ну я торт и приволок, этот, с розочкой. Тогда и подумал, - нёс ахинею рассопливившийся совратитель, - куда она без меня? Всё одно на панель пойдет, не за пьяного же тракториста замуж? Уж лучше я её по-свойски научу, чё к чему... - Ну и где она сейчас? - прервал его дед Тимофей. - А? Из паспорта выпал розовенький билет, и Юрка это заметил. - Да где-где! К водопаду* обещалась подойти. Едем мы на курорт сегодня в Симферополь, а потом в Ялту! Вот и билетик купил ей. Фамилию, правда, не знаю, купил на свою. Ничего, доедем. А здесь, как видите, её нет, ушла куда-то. - Ушла, говоришь? Без билета? - озверел Тимофей. - На тот свет она ушла, сволочь! - Но-но, вы чевой-то! Какой свет? - Юрка попытался отшутиться. - От любви разве кто уходит добровольно? Тимофей все-таки врезал ещё раз ему по морде. - Прекрати, сукин сын! Умерла твоя попутчица! Так я тебе и поверил, что ты тут языком треплешь! Душегуб! Она внука моего, Лёшки, невеста! Береги, сказал, дед, святая она, толькось раз и целовал. Приеду из армии - обязательно женюсь! - Дед вытер слезу. - Ты чё натворил-то, вражина? Чё наделал-то? Год ведь осталось ждать девченке!.. Дед не смог удержаться от слёз и закрыл лицо руками. - Ты, гришь, никому не нужен? Да ты молодой, сам найдёшь кого захочешь, - зачем-то взялся воспитывать дед Тимофей. - Когда дед с бабой никому не нужны - вот где беда! Сколько мне этой жизни осталось, так чего ж я её по-человечески-то не должен дожить до конца? Сдохнем мы с бабой, и похоронить будет некому! Вон Глафира Томилина, если помнишь, Кузьма, почитай шесть месяцев
на полу пролежала высохши, пока почтальонша наша ми-лиционера не притащила со станции. А тут бы правнучки ___________________________________ *водопад - поезд попискивали, забота бы и о нас, старых, тоже... Вот чего ты нас лишил! Супостатина! - Да, - согласно кивнул Кузьма, - все мы тут засохнем в свое время и по отдельности! Кто позаботится? Моложе шестидесяти у нас на энтом хуторе и нет никого. Юрка открыл бесстыжие глаза. - Нашли горе, - осклабился подлец, обнажая неровный ряд гнилушек. - Да найдет ещё себе и не одну твой внук! Вон на станции бабья - пруд пруди. Губки пухленькие. На любой вкус менуэты проворят, закачаешься! Может, я смотаюсь быстрёхонько, а? Такую баньку на троих сварганим, надолго запомнится, факеры*! А-то мне не резон за всю мазуту* отвечать. Старики остолбенели. - Ну, ты смотри, падла, ничего не понимает! Хоть ссы в глаза, всё равно божья роса! Дай, Тимоха, берданку, шмальну в это отродье - и дело с концом! Тимофей отодвинул ружье подальше в угол. - Да я и сам бы не прочь угвоздохать этого мерзавца! Но всё не по-людски как-то. - Как это не по-людски? - взвился Кузьма. - А ему, скотине, не по-людски можно? Ты же сам вчерась трясся, задушить мечтал гадёныша своими руками! Так что же тебя держит? Может его ещё и ментам сдать? - Во-во! Ментам и сдайте меня! Гапоны* всё по закону сделают, в натуре! Мы им часто сламу даём на гурт*. - Заткнись, советчик! - рявкнул Кузьма. - Да ты чиво, старый?! Вон глянь, скока у него денег - от чего хошь откупится, тварь этакая! Он помолчал и продолжил. *факер - любитель секса *за всю мазуту - за все сделанное *гапон - милиционер *давать сламу на гурт - сложиться на взятки работникам милиции - Ну, а как бы ты поступил, если бы тебе всю демократическую власть в руки дали? Считай, ты сам того фашиста захватил, который тогда тебя в плен взял. Как тебя мучили, помнишь? - Расстрелял бы или повесил! - Вот и ладненько! Стащим щас его в овраг и шлёпнем! Бабке моей, Аникеевне, скажем, что сбёг! Мол, вдогонку стреляли... - Не, - Тимофей поскрёб затылок. - Нельзя. Уж больно просто как-то. Да и соль у меня в ружье-то. Если в упор тока... Юрка смотрел на стариков, плохо понимая, о чем сейчас идет речь. Однако, почувствовал: надо что-то делать, судьба его решается. - Эй, вы чего удумали, палачи говённые! Да мои парни сейчас придут - враз вам рога своротят! Дед Тимофей закрыл широкой ладонью поганый Юркин рот. - Знаешь, Кузьма, у меня тут мысль появилась, - сказал раздумчиво. - Эта мразь заслуживает смерти. Как говорил мой начальник заставы, это обсуждению не подлежит. Он уже двух людей загубил, да и на третьем не остановится, дай ему волю. И мы в этом с тобой виноватые будем, поскоку не остановили вовремя. Сдается мне, что это время сегодня и наступило... Юрка попытался укусить старика за палец. Дед отдернул руку. - С-суки! Падлы! Какаруши склизлые*! Тимофей схватил обрывок перепачканного платья и, скомкав, с силой засадил кляп в изрыгающую мат пасть насильника. ___________________________________ *какаруши - мерзлые фекалии - Так что, думаю, это время пришло, - продолжил он. - Что за срань мы с тобой имеем, объяснять не надо. Нужно только, как на границе, сориентироваться в обстановке. Кузьма многозначительно кивал Тимофею, изредка поглядывая на пытающегося выплюнуть тряпку пленника. - Я чего говорю, - Тимофей загнул мизинец на левой руке. - Здесь его никто не видел и не знает. Кроме нас, конечно. Это раз... - Аникеевну я беру на себя! - встрял Кузьма. - По закону он должен отвечать за содеянное. Два! - Тимофей загнул безымянный палец. - По праву народного возмездия мы берём эту функцию на себя. Так что ты, Кузьма, как боле грамотный, пиши приговор. - На основании УПК, - добавил Кузьма. - Да, - не понял Тимофей, упекай. И упекём со всей пролетарской ненавистью! И ещё, в-третьих, пока ты тут пишешь да сторожишь, я на лисапете до станции обернусь. Разведаю, что и как.
| |
| Категория: Мои файлы | Добавил: pravmission | |
| Просмотров: 544 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |