Когда Хигаки вышел в море, его шхуну вновь засек пограничный корабль.

- Товарищ командир! Вижу цель! От Белых Скал идет в нейтральные воды.

- И когда все это кончится? Дайте мне Ильина!

Радист соединил  капитан-лейтенанта Адамсона с кораблем Ильина. Адамсон попросил к телефону майора Букина.

- Товарищ майор! Видим ту самую шхуну, которая отрывается от нас. Мы к ней уже точно не успеем!

- Жаль, Янис, жаль!

- А что жалеть эту посудину?

- Да там, по всей видимости, тот самый человек, который был бы нам больше всего нужен!

- Я, вообще-то, могу его остановить. Есть у меня один способ. Вы знаете.

- Мысль неплохая, Янис!

- Так в чем же дело? По вашей личной просьбе могу из носового врезать!

- Давай, Янис! Я от своих слов не откажусь, даже в вахтенном журнале уже запись сделал!

- Добро, Николай Иванович! Это ж нарушитель все-таки, а мы с ним возимся как с дитем малым! До связи!

*     *     *

Хигаки наконец-то справился с замком на ящике с цифрами 940. Он прошептал какое-то заклинание и поднял крышку.

Выстрел  носового орудия совпал с моментом открывания японцем злополучного ящика, начиненного динамитом. Моряки и сами удивились такому взрыву, который никак не могли учинить снаряды из носовой пушки.

Умный был офицер Танака.

*     *     *

- Да, ладно, не горюй Николай! – полковник Плетнев успокаивал майора Букина. – В целом в Москве твои действия одобрили. Даже поощрить собираются. Ну и что, что японский МИД ноту прислал! А чтобы мы на их месте делали? Ну, переведут тебя на сухопутный участок, не уволят же…

- Спасибо вам, Геннадий Михайлович, я все понимаю. Однако, хотелось как лучше… Я рапорт уже написал. В Чечню.

Квартира Никиты Короткова.

Никита Коротков обедал дома. Татьяна подливала ему горячего супчика, и Никита не отказывался. Он любил, когда удавались редкие часы побыть вдвоем, и никуда не надо было спешить. Никита очень нравилось, когда Татьяна готовила по выходным его любимый легкий овощной супчик. Он ел с удовольствием.

- Пап, -  сынишка, вылитый Никита Коротков в детстве, дернул отца за рукав. – А, пап?

- Чего тебе, старик?

- Тебе письмо пришло. Прочитать?

- Не надо, я ведь тоже умею. Давай сюда!

Никита взял в руки конверт, надорвал его и извлек письмо. Это был стандартный лист, сложенный вчетверо. В конверте лежала еще маленькая фотография. Это была фотография курсантских лет, на которой они стояли все вместе, все четыре «мушкетера». Никита улыбнулся и стал читать письмо. Однако по мере чтения его лицо становилось все суровее и суровее. На глазах проступили слезы.

- Никита, что с тобой? – Татьяна глянула на Никиту.

Никита отвернулся к окну, чтобы никто не видел его слез.

- Кольку Букина убили. В Чечне. Лешка наш в плен попал! Они там вместе были. На одном фугасе…

- Господи, какой ужас! А кто тебе сказал?

- Ребята написали. Они сейчас там, в Махачкале.

- Так это же вроде не Чечня, а Дагестан!

- Все одно. И там война. Там везде война.

Чечня. Опергруппа в работе.

Пограничники уже заканчивали свою работу в  населенном пункте. Группа, которую возглавлял подполковник Алексей Осевой, собиралась возвращаться в расположение части. Разведчики складывали в машину найденное оружие и документы.

- Алексей! – майор Букин выволакивал из подвала бородатого мужчину со связанными руками. – Куда этого девать? Может…

- Нет, Коля. – Алексей отрицательно закачал головой. – Он нам еще многое должен сказать. Тащи в «орбиталку»!

Николай пинками поднял бандита и повел его  к машине.

«Уаз» тронулся. Пограничники закурили и расслабились. Задание было выполнено.

Из дверей дома выскочила молодая женщина в черном одеянии. Она выкрикивала проклятия и что-то вертела в своих руках. Неожиданно  девушка бросила в сторону уходящей машины какой-то предмет, и сама  

упала на дорогу. Раздался взрыв осколочной гранаты, предположительно РГД-5.

- Вот черт! Совсем с ума сошла. Себя же взорвёт! – пожалел её Алексей.

*     *     *

Выполнив задание, двое офицеров и трое солдат-пограничников, вооруженных  автоматами, направлялись на машине в управление пограничной комендатуры.

- Ну что, старик, - сказал подполковник Осевой, - у нас с тобой теперь есть, что доложить руководству!  Здорово ты, Никола, того  «чеха» «расколол»! Теперь мы точно знаем, с какой стороны неприятностей ждать!

- Ерунда! Он может быть хороший боец, но слабый психолог. И  деньги они любят больше, чем жизнь. Это не надо забывать. Честью своей торгуют! Родную мать продадут. Хотя у тех, кто торгует людьми, никакой чести быть не может.

Однако пограничники до управления не доехали.

Недалеко от кишлака в кустах сидел мальчишка лет семнадцати и молился, сжимая в руке два медных проводка от детонатора фугаса.

- Аллаху акбар! Аллаху акбар! Бесмелла иль рахман рахим!

Как только машина поравнялась с кустами, в которых сидел чеченец, раздался страшный взрыв.

Машина перевернулась и загорелась.  Подполковник Осевой вылез из машины самостоятельно. Голова гудела как пустой котел. Боль схватила в железные щипцы правую ногу чуть ниже колена. Осевой  попытался встать. Однако боль пересилила, и он рухнул на землю. Все пограничники, с которыми Осевой находился в машине, погибли при взрыве фугаса. Там, среди погибших, лежал и его однокашник Колька Букин. Его друг. В это не хотелось верить!

- Эй, Абдул, звони Вахе. Еще один русский птичка на фугас моего сынишки налетел! Толковый подрывник будет. Пусть тысячу баксов на его счет запишет. Когда будем отдыхать в Турции, они нам очень пригодятся! А это кто там лежит? Абдул, а ну-ка глянь!

Бородатый чеченец передернул затвор и медленно пошел в направлении горевшей машины. Абдул стоял возле Осевого.

- Счастливый ты, Шамиль! Деньги просто липнут к тебе! Здесь еще для тебя несколько тысяч долларов валяется!

- С чего ты взял? За раненого солдата у Вахи сейчас и копейки не получишь! Добей его лучше. Он плохой работник.

- Нет, Шамиль, это, похоже, офицер! Немного без сознания, но выглядит хорошо. Руки и ноги целы - работать сможет!

- Руки целы, ноги целы, что еще!

- Ага, Шамиль, мы тоже в Москве лет десять назад такую песню пели, когда в институте учились! Так что? Шлепнем его, или домой потащим?

- Если не придет в чувство, тащить не будем. Убей его.

- Добро, Шамиль!

Молодой чеченец подошел вплотную к Осевому и ткнул его носком ботинка в лицо. Алексей открыл глаза и сел на землю, потирая ушибленную челюсть.

- Вставай, собака! Не дойдешь до «зеленки», перережу горло на месте! Понял?

Алексей кивнул головой и поднялся. Правая нога медленно, но верно наливалась кипящим свинцом.

- Ребят бы похоронить… - прохрипел Алексей.

- Конечно, - засмеялся Шамиль, довольный новым «приобретением». - И оградку покрасим, и салют дадим! Х-ха!

Рядом подпрыгивал и верещал Абдул.

- Ага, а Хаттаб им похоронки домой подпишет! Ха-ха!

Алексей, собрав остатки сил, врезал в ухо вертлявому чеченцу и, вскрикнув от боли, упал как подкошенный.

Как его били ногами, он не чувствовал.

Квартира Никиты Короткова.

- Какая  к черту Чечня! – Кричал в трубку недовольный командующий. – У тебя у самого на участке обстановка хуже чеченской. Нарушители косяком прут, к зиме готовится надо… А он в Чечню собрался! Чеченец ты наш! Я через неделю у тебя буду, покажу тебе обстановку на  площади «Минутка»! Только держись! Заместителя своего готовь туда в командировку, на воспитателя в Махачкалу заявка пришла. А свой рапорт порви, и телеграммами меня не забрасывай!

Никита Коротков не сдавался.

- Я вас очень прошу, товарищ командующий! У меня там друг погиб, а сосед по парте в плен попал… Мы в училище вместе учились, в одном взводе.

- Да, Коротков, прими соболезнования.

- Я прошу вас, товарищ командующий.

Чечня.

За мощным кирпичным забором с огромными металлическими воротами стоял дом с множеством окон. Злые алабаи метались по периметру, рыча на редких прохожих, осмелившихся пройти рядом с этим домом. Белые «жигули» юркнули в открывшиеся ворота и исчезли

в гараже.  Через пять минут они выскочили обратно и унеслись в сторону города.

- Эй, Ваха, принимай товар!

В цементном полу открылся люк, и туда кто-то бросил тяжелый мешок.

- Аллаху акбар!

Подвал.

Алексей сидел у холодной стены с закрытыми глазами. Он бережно погладил левый карман гимнастерки. Там была его любимая фотография, на которой были запечатлены выпускники: он сам, Букин и Коротков Никита.

- Ну и где вы сейчас, друзья-однополчане? Где ты, Карацупа?  Эх, Колька, Колька! Как же мы с тобой…

- Кто здесь?

Алексей пришел в себя и стал шарить руками по сторонам. Небольшое запыленное оконце где-то там над головой не давало столько света, чтобы можно было бы все разглядеть.

- Кто здесь? – повторил Алексей.

Его рука наткнулась на что-то, похожее на человека, лежавшего рядом. Он стал трясти человека за руку.

- Эй, где мы? Как мы сюда попали?

- Не тронь его, – откуда-то с противоположной стороны раздался голос. – Он еще вчера вечером умер. Убрать не успели.

Алексей повернулся на голос.

- А ты кто?

- Я - капитан Абоимов. Командир разведгруппы третьего батальона ВДВ. А ты кто?

- Подполковник Осевой Алексей Александрович. Пограничные войска Российской Федерации.

- Здравия желаю, товарищ подполковник! Не повезло вам, однако.

- Это почему же?

- Здесь только смертников держать стали. Подкормят, поставят на ноги и казнят показательно! Для того чтобы другие боялись! Сволочи!

- Боялись чего?

- Чтобы работали хорошо, из плена бежать не смели, ну и все остальное… Вчера моего старшину бензопилой напополам распилили! Бежали мы с ним, да попались. Сегодня моя очередь. Одно хорошо, что офицеров они расстреливают.

- Да, это хорошо, - зачем-то сказал Алексей.

- Правильно. Мучаться меньше.

- А этот что? – Алексей имел в виду умершего человека.

- А? Ах, этот. Это гражданский парень.  Били, пытали, на видео снимали, чтоб в Москву кассету послать. А родственники не смогли за него нужную сумму в срок собрать. У него сердце не просто выдержало…

- Понятно.

- А вы что, товарищ подполковник?

- На фугас нарвались. Километр до своих оставался!

- Ранение есть?

- Нет. Только ногу взрывом отшибло здорово, но пальцами уже шевелю.

- Не знаю. Может, и не расстреляют.

Над головой раздались шаги, и открылся люк.

- Эй, свежий, выходи, сакатына, бистрей!

Алексей поднялся на ноги. Он подошел к капитану и пожал ему на прощание руку.

- Ну вот, так и не поболтали. Выходит, я первый. Счастливо оставаться, товарищ капитан.

- Успехов, товарищ подпо